Норхемптон только что вошел в анналы истории балета нашей страны. Ирина Колесникова, прима-балерина Санкт-Петербургского Театра Балета, на прошлой неделе исполнила здесь роль Жизели, и дала представление, превратившее скромный зал театра Дернгейт в храм высокого искусства. По крайней мере, в течение заключительных 45 минут спектакля – точно.


Превосходная труппа Санкт-Петербургского Театра Балета – первоклассный представитель традиций классического балета – гастролирует по Великобритании до нового года. В прошлый понедельник состоялась премьера “Жизели”. Этот балет - детище старомодных романтических историй о неумирающей любви.


Скромная красавица-пейзанка Жизель (Ирина Колесникова) влюбляется в местного правителя Альбрехта (Дмитрий Акулинин), развлекавшегося, осуществляя свое право первой ночи. К концу первого акта Жизель теряет рассудок, узнав о том, что Альбрехт влюблен в другую. Пока все идет как обычно. Все мы знаем, что Колесникова – балерина мирового уровня, и, несмотря на излишнюю возню на сцене, не говоря уже о нескольких чудовищных костюмах, мелькавших среди танцовщиков, ее исполнение, как мы уже привыкли ожидать, ошеломительно.


Во втором акте мы видим, как мстительный призрак, Мирта (производящая впечатление Юлия Петрова), призывает Жизель из могилы, чтобы она присоединилась к группе виллис, девушек-привидений, мстящих предателям–мужчинам за измену. Просто сказать, что Колесникова затем появляется в образе Жизели и спасает изменника, мерзавца Альбрехта – то же, что заявить, что Рембрандт за свою жизнь сделал несколько набросков.


Я видел столько прекрасных танцовщиц, исполнявших роль Жизели в величайших театрах мира, что уже не могу всех вспомнить, но лишь немногие их них могут сравниться с безукоризненной трактовкой этой роли, свидетелем которой я был в Норхемптоне.


Попытка затратить годы тяжелой работы на то, чтобы техника стала безупречной, губительна для многих танцовщиков, но не для Колесниковой. Подобно Ягуди Менухину и Рене Флемингу, единственная цель ее технического совершенства – возможность выразить художественную правду. В “Жизели” - это поиск, в результате которого знакомые па превращаются в потрясающий язык любви.


Я то и дело не мог поверить своим глазам, сомневаясь, что именно эти па я видел каждый раз, смотря этот спектакль, пока Колесникова без конца открывала новые нюансы и значения, захватывающие дух.


Покидая театр, я подумал, что мир изменился к лучшему.


Кто скажет теперь, что магическая сила танца не столь велика?